Вот к этомуkoala-uprt.diary.ru/p189223673.htm
У Спока тяжелый взгляд, мрачный и тяжелый, глаза всегда настороженные и усталые, он похож на старого дворового кота, достаточно старого, чтобы иметь чувство собственного достоинства, и достаточно часто битого, чтобы знать, что доверять нельзя никому.У Спока тяжелый взгляд, мрачный и тяжелый, глаза всегда настороженные и усталые, он похож на старого дворового кота, достаточно старого, чтобы иметь чувство собственного достоинства, и достаточно часто битого, чтобы знать, что доверять нельзя никому.
Это печально, на самом деле, и жутко.
Джим зовет его на мостике - "Мистер Спок!" - и он оборачивается, плавным и выверенным движением, и глаза у него темные и ничего не выражающие, и взгляд каменной плитой, а вокруг глаз - усталые морщинки, и под глазами тени - воды можно налить и не прольется.
А за глазами его что творится - Джим не знает.
Тенью самого себя старпом скользит по кораблю, вырастая перед членами экипажа длинной кошкой, сутулым призраком, глаза тяжелые - плита? Могильная.
- Мистер Спок, - зовет его Джим, когда старпом уже готов просочиться в турболифт. Спок оборачивается, взгляд скользит по Джиму и мимо:
- Да, капитан?
И это не просто "да, капитан", это "Да-а, капита-ан?", и интонация - есть она, есть! - как у безумного кота из Алисы.
"Потерялась, А-ли-са?"
- С вами все в порядке?
- Именно.
И это тоже странно. Спок сказал бы: "Я функционирую удовлетворительно". Или: "Моё состояние нормально". А теперь его голос переливается всеми оттенками эмоций. Чаще - масляной насмешкой.
- Вы свободны, мистер Спок.
Спок исчезает в турболифте, его ссутуленные плечи кричат об усталости и истощении.
Вечером Джим заходит к нему - сначала долго стучит, потом просто входит - дверь не заперта.
В каюте темно, светит только вулканский эквивалент ночника - лампа для медитаций?
Спок сидит за столом в черной шелковой пижаме и чем-то хрустит.
Джим кладет руку на костлявое плечо:
- Ты не отвечал. Что ты делаешь?
Лампа бросает на угловатое лицо красноватые отблески, причудливо уродуя и искажая точеные черты.
- Ем печенье.
Ах, ну да. Имбирные человечки.
- Печенье нелогично, нет?
Спок глядит на Джима, не мигая, медленно откусывает голову человечку. Рукав его пижамы сползает, открывая...
- Мистер Спок. Что у вас с руками?
- Что у меня с руками, капитан?
- Они в крови. Они изрезаны. Спок, что такое?!
Джим хватает Спока за запястье, подтягивая к себе. Человечек выпадает из худых пальцев, ломается. Спок поднимает его и откусывает ему голову, меланхолично наблюдая, как Джим в ужасе таращится на покрытые разнообразными шрамами запястья.
- Ничего, о чем следовало бы волноваться, капитан, - равнодушно говорит он. Глаза у него шальные. Ненормальные.
- У тебя все руки в крови, и я вижу еще шрамы, - говорит Джим, глядя Споку в глаза. Тот не отводит тяжелого мрачного взгляда, сжимая в руке печенье. Повинуясь человеческому порыву - утешить, помочь - Джим вынимает печенье из его пальцев, обхватывает за шею и притягивает к себе, пальцами оглаживая лицо. Спок в его руках замирает.
- Тише, - говорит Джим, - тише. Все хорошо, я тут.
Спок втягивает воздух сквозь зубы - со свистом, а потом...
Голова у Джима звенит от крика - хриплого и высокого, Спок падает на пол - не падает даже, валится, сворачиваясь в клубок и воя, и этот горестный, громкий и страшный звук рвет сердце Джима на части.
- О, боже, - шепчет Джим, пытаясь удержать Спока. - О, боже... Компьютер! Медотсек - экстренный вызов!
Спок воет - высоко и протяжно, на одной ноте, глаза закатились, из-под полуприкрытых век влажно поблескивают белки, все его тело выгибается, словно не имея костей, все его члены живут собственной жизнью, и Джим не знает, что делать, и только стискивает сильнее, и, боже, Боунс, как хорошо, что ты здесь.
Шипение шприца, и голос Спока обрывается. Он неспокоен, дрожит и разевает рот, как рыба. Джим помогает уложить его на носилки.
Он приходит в себя через пару дней. Обводит палату стеклянными черными глазами. Заметив это, Джим подрывается, хватает стакан воды с соломинкой, садится на кровать и помогает Споку напиться.
- Я рад. что ты проснулся, - тихо говорит Джим. - Пей, пей.
Того хватает на пару глотков, потом он бессильно откидывает голову на подушку и смотрит на Джима. Он потерял много веса - огромные пустые глаза на исхудалом лице.
- Ты упал в своей каюте, - говорит Джим, сжимая широкое запястье, обтянутое сухой кожей. - Я обнял тебя, и тогда ты закричал - страшно, и плакал, а потом упал на пол и дрожал, крича. Маккой прибежал за минуту, хотя турболифт двигается как минимум сорок секунд.
Джим улыбается. Он не знает, понимает ли его Спок, но хочет думать, что понимает. Вошедший Маккой немедленно хватает трикодер и водит им над телом Спока. Тот безучастно следит за движениями его рук, потом закрывает глаза и снова погружается в небытие.
- Отдача от гибели Вулкана, - говорит Боунс в который раз, задумчиво глядя на старпомовское бледное лицо. - Нам нужен целитель.
Джим отпускает руку Спока и кивает:
- Да, знаю, что нужен.
Интрепид везет с собой целителя Солкара - это становится известно Джиму сразу, как только он связывается с их капитаном: Джонс, поприветствовав Кирка, сообщает, что они подбрасывают вулканца, так что не нужно ли Джиму чего на Новом Вулкане.
В горле у Джима пересыхает, и он просит связать его с целителем.
Солкар соглашается ступить на борт Энтерпрайз, только услышав симптомы болезни.
В лазарете он долго стоит, склонившись над мертвенно-бледным Споком, потом мягко трогает его виски и прикрывает глаза. Ресницы Спока дрожат, и он больным, равнодушным взглядом скользит по иссушенному годами лицу целителя.
- Спок, - говорит Солкар. Тот не отвечает, и тогда целитель укладывает руки иначе, склоняется ниже, и исхудалое тело Спока выгибается дугой, пальцы впиваются в каркас кровати, глаза закатываются. Боунс кидается было к ним с воплем "Что ты делаешь, ублюдок?!", но Джим удерживает его, и Боунс поджимает губы, глядя, как его пациент корчится и воет под пальцами целителя.
Это занимает двадцать минут, а потом Спок затихает, проваливаясь не то в сон, не то в беспамятство, и Солкар, уставший, посеревший и без того непонятного цвета лицом, тяжело опирается на кровать. Джим подтаскивает ему кресло, Боунс наливает воды.
Поблагодарив их кивком, Солкар говорит:
- Это не единственный случай. Многие вулканцы страдают от разорванных связей. Спок - сильный телепат, его боль сильна, а случай был запущен.
- Он будет в порядке?
- Его разум исцелен. Но ему необходимы новые связи, чтобы удержаться.
И, прощаясь в транспортаторной, Солкар говорит, глядя на Джима:
- Спок испытывает нелогичную привязанность к вам и доктору. Вы можете обеспечить ему необходимую поддержку.
И отправляется на Интрепид.
Его слова Боунс интерпретирует однозначно: он кладет руку на голову Спока и взъерошивает темные спутанные пряди.
- Он - тактильный телепат, - говорит он в ответ на насмешливый взгляд Джима.
- Ага, - соглашается Джим, влезая на постель и сгребая худое, тонкое тело в охапку. Голова Спока лежит на его груди, Джим гладит его по костлявой спине. Где-то в споковом боку - тук-тук-тук - быстро и ровно бьется сердце.