Доброй ночи, скорее

Молодыми умирали яблоневые лепестки, опускались на потрескавшийся асфальт, пока свежие, розовые и гладкие, чтобы через пару часов иссохнуть, пойти старческими морщинками.
Выставив острые розовые коленки, сидела под яблоней Мэд. Запрокинула голову, щуря на голубое небо подслеповатые серые глаза, укуталась крепче в куртку - прохладно.
В прозрачном воздухе утренне перекликались ошалевшие воробьи, устраивали птичьи свадьбы, голосили и вспархивали все разом, стоило кому-то пройти мимо, и провожали прохожего гневными воплями.
Мэд закрыла глаза, прикрыла длиннопалой ладонью замерзший нос, зевнула, зарывая носы ботинок в мертвые лепестки, вытянула костлявые ноги поперек дороги.
Случайный прохожий неодобрительно покосился, но промолчал, перешагнул, спеша по своим делам.
Мэд вздохнула, зябко ежась и медленно поднимаясь, побрела вниз по улице, пугая воробьев. .
Прозрачный воздух наливался теплом.
С добрым утром.

@темы: Город, моё, Обожаю

---

Магейхт подсунул руку под себя и почесал живот. Пекло солнце, немилосердно чесалась кожа, которой касался песок, пот тек по лбу, и, кажется, шипел, соприкасаясь с раскаленной поверхностью гогглов.
Ах, да.
И нога нагрелась.
Магейхт поерзал животом по песку. Засвербело в носу, но не чихнулось - нельзя.
Ага.
Вот оно.
Из-под земли вынырнула тупая гнусная морда, облипшая песком, поводила кругом усами и рванулась вверх, вытягивая за собою длинное черное тело, намереваясь вновь уйти под землю, но Магейхт оказался быстрее - прошил её глотку автоматной очередью, прыгнул, обхватывая бьющееся скользкое тело руками и ногами, не позволяя вернуться в песок. Тварь плеснула черной кровью, содрогнулась, и свалилась тяжело и глухо. Магейхт встал, отряхнулся и, скрипнув стальным суставом, выпрямился. Собрал нехитрый скарб - винтовку и плащ, выдрал из земли тварий хвост и обмерил шагами, заключил довольно - восемнадцать метров. Глотка - самое широкое место - около метра в диаметре. Магейхт свернул длинное блестящее тело, как шнур, тяжело взвалил на спину, подождал, пока отстонет механическое колено и поволок червя в город.
Мелкие ублюдки совсем забыли, кто здесь самый крутой.

@темы: Город, моё

---

ДА!

Вывалился из воронки поезд, вздымая рыже-желтую пыль Пустоши, остановился, выстанывая стальными суставами нелегкую свою долю, вздохнули под его тяжелым телом рельсы.
Из открывшихся дверей высыпались-рассыпались в разные стороны темные тени, с еле слышным шелестом обогнув встречающих, разнеслись ветром, бесплотные, невесомые.
Ветер игриво сорвал широкополую шляпу с головы новоприбывшей, встрепал легкие паутинные волосы, уронил шляпу в широкую ладонь Магейхта.
- Здорово, - сказал Магейхт. Мэд улыбнулась ему, придерживая юбку, сошла, приняв руку Клауса.
Магейхт прохромал к ней, скрипя стальным коленом, неловко обнял - раздавшийся в плечах за эти годы, потерявший юношескую гибкость, гигантский, Мэд утонула в его объятиях - одна макушка осталась. По-новому красивая Юи разрыдалась - громко, сентиментально, обняла, всхлипывая.
Озорник-ветер понес новость: вы слышали?вы слышали?
Великая Река заволновалась, плеснула широко, потревожив русалок.
Вы слышали? Вы слышали?
Затянули мартовскую песню ободранные летние кошки: вы слышали?
Вы слышали?
Хозяйка вернулась.

@темы: Город, моё, Обожаю

---

Когда-то давно, когда Мэд была еще юна, а по её венам текла горячая красная кровь, напитывая нежные щечки свежим румянцем, Река не была судоходной. Она была обычной среднего размера рекой, куда сбрасывал отходы гигант-комбинат, и чьи берега поросли серой жесткой травой, похожей на старческую щетину.
Когда предприятие схлопнулось, река почувствовала свободу. Смыла уродливые осыпавшиеся берега, проглотила серую траву и останки комбината, разлилась, образовав с трудом обозримую гладь, и потекла себе - размеренно и ровно, как и полагается реке внушительных размеров.
В заводи у правого берега завелись русалки.
Заводь была тихая, течение почти не трогало её, и русалки обитали себе, и Река не имела ничего против, неся волны дальше - по гигантской пустоши, мимо притулившегося робко на берегу города.
Иногда к Реке приходила хозяйка города - она сидела на берегу, опустив бледные длинные ступни в прохладную чистую воду, разговаривала с волнами, и Река благосклонно играла с ней - накатывала, плескалась, и на бледных щеках девочки появлялся слабый румянец, она облизывала сухие красные губы и поджимала пальцы на ногах.
Хозяйка давно не приходила - она ушла отдыхать, сама сказала Реке об этом.
Пришла, села рядом, опустив ноги в воду, и сказала, что скоро вернется.
Скоро уже давно прошло.
Река, наверное, скучала.
Люди говорят, рекам несвойственна степенность и размеренность, мол, реки - не моря, они несутся куда-то и думать не думают о том, чтобы печалиться о ком-то.
Река же могла поспорить широтою с небольшим морем. Морем-озером. А такие реки - это вам не ручейки.
Река скучала по Хозяйке.
Плескались в заводи русалки, иногда выплывая на берег с сочной зеленой травой, чтобы погреться на солнце и подразнить приходящих людей.
Люди купались в её водах.
Ветер гнал волны в непогоду, свистя и болтая, и Река отвечала ему.
Хозяйка все не приходила.
Приходил человек с зелеными волосами и странной прической.
Выбросил в воду мешок.
Река обиженно окатила его волной и вынесла мешок на берег, но человек не обиделся - наклонился и поднял мешок, усмехнулся, сказал, мол, прости, хорошо, тогда закопаю.
Приходила девушка с одним глазом, долго сидела на берегу, опустив ноги в воду, как когда-то девочка-хозяйка, говорила что-то, болтала ногами.
Потом привела с собой девушку, и они занимались любовью на берегу.
Река еле слышно шумела, наблюдая.
Стыдливо отворачивались русалки.
Хозяйка все не приходила.
Надо подождать еще немного...

@темы: Город, моё

---

Последняя запись про Мэд была второго мая, как раз на восемнадцатилетие. Больше она не приходит ко мне во снах. Закрыв глаза, я не вижу её тонких щиколоток, длинных ступней. Я больше не помню, какой формы её вишневые губы. Она истирается, уходит, властительница моего сердца.
Прошу, вернись. Я скучаю, родная. Я хочу писать тебя, хочу писать о тебе. Милая, милая, люблю тебя больше всех.
Позволь коснуться губами твоей руки, прекрасная маленькая леди.
Прости меня, дурака. Верни мне мой разум.

@темы: Город, моё, Обожаю

---

Истекая красным, он царапает землю, ломая ногти, вены вздуваются, красное хлещет.
Хозяйка следит - равнодушно, спокойно, не отрывая глаз.
Красивые у неё глаза - светло-серые, зрачок выбелен, словно выжжен, ресницы - светлые, длинные. Красивые глаза, красивые. Со-вер-шен-ны-е.
Как раз то, что нужно перед смертью.
Красное уже не хлещет - оно медленно вытекает.
Красное - так идеально.
Хозяйка подходит ближе, подбирая полы белого одеяния. Можно видеть её ноги - она не носит обуви. Ноги у неё тоже совершенны - длинные узкие ступни, тонкие щиколотки, кожа светлая.
Он поднимает глаза, ловит её взгляд. Хозяйка смотрит в ответ, не мигая. Господи, думает он, какие у неё губы. Чувственные, темно-вишневые, верхняя губа так очерчена, что он готов молиться на неё.
Хозяйка садится рядом, пачкая свои прекрасные ноги в красном - уходи, молю, здесь грязно! - и касается его лица длинной, тонкопалой рукой, и, кажется, он готов умереть от счастья, но он и без того уже почти умер и он мажет эту руку - эту восхитительную, сухую, узкую руку - красным, снова и снова скользя по ней губами.
Хозяйка наклоняется и целует его в лоб своими роскошными вишневыми губами и он, задыхаясь, умирает от восторга.
Истекая красным.

@темы: Город, моё

---

В жизни своей я не сделал ни одного вдоха. Я родился мертвым, я глядел на мать тусклыми маленькими глазами, и мой тонкий, неприятный писк слышала только она - женщина, которая меня родила.
Надо мной не плакали, меня поцеловали в холодный сморщенный лоб и уложили в землю.
А потом маленькая леди, мертвая, как я, вынула меня из моей прогретой солнцем колыбели и унесла, укачивая. Она отдала меня духам Пустоши, безликим и холодным. Андвана - назвали меня они.
Днем я греюсь на солнце Пустоши, ночью прихожу к маленьким детям. Я заглядываю в окна, кружу под потолком, сажусь на кровати. Я успокаиваю детей, которые боятся темноты, я рассказываю им сказки и пою колыбельные.
Я - Андвана, мертворожденный.
Маленькая мертвая леди иногда навещает меня, она приносит мне сладкие детские сны, она сидит со мной, иногда напоминая мне мать.
Свою мать я иногда вижу. Она именно такая, какой я её запомнил - спокойная и немного печальная. Временами она поднимает голову к небу и я слышу, как она зовет какого-то Кристофера. Наверное, это я.
Тебе не нужно тосковать, мама. У меня все хорошо.
Я - Андвана.

@темы: Город, моё

---

Пять фраз, которые вы никогда не услышите от...

Мэд:
- Да боже мой, зачем мне твои деньги, Магейхт, оставь себе!
- Как я вас всех люблю!
- Юи, тебе вовсе не обязательно ходить одетой, не мучай себя.
- Разумеется, дорогая, ты можешь оставить мне близнецов, я присмотрю. Ведь детки такие милые!
- Да, Локис.
Локиса:
- Вы просто замечательные соседи!
- Хочешь, сделаю тебе чашечку кофе?
- Работать - великолепно!
- Моя дорогая Мэдди.
- Керман, я тебя люблю.
Магейхта:
- Пусть будет мир, не надо никого убивать!
- Юи, оденься.
- Нет, Клаус, по бабам не пойдем, я должен вышивать крестиком.
- Я не хочу есть.
- Конечно, Керман, ты же мой лучший друг.
Юи:
- Я не могу ходить голой, это неприлично!
- Я не хочу пиццу.
- Да, Керман, возьми мои сапоги.
- Я виновата, мне очень жаль.
- Фу, господи, голый мужик!
Кермана:
- Ненавижу мужиков, женщины намного лучше.
- Сегодня я надену нормальные трусы.
- Каблуки? Что это?
- Я и так не крашусь.
- Убивать людей - это плохо! Правда, Магейхт?
Сирин:
- Да ёб твою мать!
- Хочу выжрать бутылку спирта и покурить.
- Я не пью человеческую кровь, я вампир-вегетарианец.
- Юи, хорошо выглядишь.
- Да, Магейхт, ты можешь потрогать.
Клауса:
- Девочки? Фууу.
- Кошечки? Фууу.
- Я больше не курю и не играю в карты.
- Керман, хочешь, поцелую?
- Может, постираться?

@темы: Город, моё

---

Фендом: Город
Название: –
Автор: Med-ved
Бета: –
Жанр: ???
Рейтинг: G
Размер: драббл.
Саммари: гав-гав!
Дисклеймер: мои.

- ...два часа ночи, и это отличное время...
- ..чтобы умереть! - закончил Магейхт, щелчком выключив радио. Запрокинув голову, заржал Уэйн. Вернувшаяся с вахты Мария сначала весело и недоуменно посмотрела на него, потом старательно поулыбалась и присела рядом, обхватывая горячую железную кружку замерзшими руками. Крупный, широкоплечий Лестер, в чьей окладистой бороде уже проглядывали серебристые нити, добродушно фыркнул в густые усы:
- Как дети малые, честное слово. Парень, не трать заряд в приемнике. Джим, потише - люди спят.
Уэйн притих, оглянулся. Завозился и кашлянул в темноте Луи.
- Ложитесь спать, ребят, на стреме Повар сейчас, - Мария отпила глоток бульона, помолчала, смакуя и перекатывая крупу на языке. - Вставать рано, нам километров на тридцать севернее.
- Очумела девка, - Лестер с хрустом потянулся, зевнул с риском вывихнуть челюсть. - Че ж раньше-то не сказала? Не выспимся - не покроем.
- Сказала, - Мария огладила крепкий живот с выпуклыми мышцами. - Да только всем по*ую.
- Ты не права, - Уэйн откинулся назад, вытянулся вдоль костра. - Спокойной ночи.
- Спокойной, - отозвалась Мария. Почище грузовика загромыхал-захрапел Лестер, подложивший под голову свою походную сумку. Магейхт подвинулся к Марии чуть ближе, взглянул сбоку.
- Чего, пацан?
- Ничего.
- Спи.
- А ты?
- А я, - Мария почесала длинный шрам на шее, уходящий куда-то под майку. - Я посижу. Лягу, не парься ты.
Магейхт помолчал, потом тоже лег, поближе к потрескивающему пламени. Засыпая, он слышал тихое "Подними всех в семь, пока не жарко" Марии и бодрое "Так точно" Повара.
А утром было холодно, скользко, вязко и туманно. Повар поднял всех ровно в семь - ни минутой позже. ни минутой раньше, растолкал, распинал, налил ароматной похлебки. Мария, сонно посасывая край кружки, попыталась продрать пятерню сквозь спутанные волосы, закрутила их в узел, чтобы не мешались. Ополоснула кружку в ближайшем ручейке, поднялась, забрасывая сумку на плечо:
- Пошли, пошли, пошли!
И они пошли. Магейхт по неопытности чуть отставал, не выдерживая темпа, но Мария бежала рядом, меряя землю длинными ногами в тяжелых ботфортах, подгоняла, сжимая в руке лямку верного карабина, держа ритм и успевая смеяться.
Впереди Магейхта бежал Луи - тонкий и гибкий, как девушка - чуть старше самого Магейхта, пошловато-веселый. За спиной у него болтался его обожаемый Мадсен - сколько ни смеялись над ним за его любовь к старинной рухляди, он скалился и отвечал сальными шуточками. Впрочем, лениво размышлял Магейхт, следя за дыханием и наблюдая за раскачиванием Мадсена, эта самая рухлядь никогда еще не подводила - ни самого Луи, ни его товарищей. Луи вообще мировой мужик, и пушка у него ничего так.
- Чего размечтался? - веселое лицо Марии, блестящие глаза. - Привал. Дыши.
Магейхт присосался к фляжке, шумно фыркая и сглатывая. Повар, по тучности своей прибежавший последним, снял куртку, показывая необъятное пузо и мощные руки, обтерся полотенцем. Чернобородый, высоченный, как рельса, Гюнтер уселся рядом с ним, отпивая из фляги. Магейхт сильно подозревал, что там у него не вода.
Мария встала в полный рост, щурясь в промозглую сырь.
- Туманно, - мрачно сказал Уэйн, подойдя. - Половина воды в моей майке - не пот.
- Туманно. - согласилась Мария и оглянулась. - Клод! Без тебя никак.
Клод разгладил роскошные усы, неторопливо поднялся, оправляя пряжку ремня:
- Всегда готов, мадам.
- Не видать нихера, - Мария кивнула в сторону сгущающегося тумана. - Вывести сможешь, или сидим тут, пока не развеется?
- Я карту веду, Мань, не глупи, - Клод снова пригладил усы. Обычно задорно торчащие, сейчас они печально свисали из его носа. - Вывести-то я смогу, но ты сама-то подумай - какой только дряни не найдешь в таком тумане?
Мария закусила нижнюю губу, задумалась на секунду. Кивнула сама себе и крикнула:
- Мужики!
Народ подтянулся к ней.
- Тут такое дело. Туман все видят?
- Я не вижу, - сообщил Джошуа. Позавчера Джошу упырь выдрал левый глаз, мазнув лапой по лицу, и рассек правое веко. Джош ходил с тугой повязкой, ориентируясь больше на слух, нежели на остатки зрения. - Но это не важно, так как я чувствую адскую сырость.
Мария улыбнулась ему, потом посерьезнела:
- Так как поступим - идем дальше, али сидим тут?
- Дальше, - подал голос Гюнтер. - Штаны на месте просиживать тоже опасно.
- Все согласны?
Согласны были все. Магейхт забросил сумку за плечи, перекинул через плечо подаренный отцом АК, и они сорвались с места.
Минут пятнадцать слышно было только хлюпанье грязи под ногами и прерывистое дыхание, но Мария вдруг крикнула "Стреляй!" и в тот же момент над их головами пронеслась фурия, задев кожистым крылом Поварскую лысину. Визг фурии практически разорвал Магейхту барабанные перепонки, он закрутился, сдергивая автомат.
Прострекотал Гюнтеровский Фольксштурм, тварь проехалась по земле голым нежным брюхом, но туман тут же выплюнул еще трех, потом еще, и. кажется. останавливаться не собирался - истошные вопли подлетающих тварей звенели в ушах. Стоунер Марии захлебывался очередями, этот звук Магейхт бы отличил от миллионов других.
- ...жись!
- Что..?
- Ложись, кретин! - рука Джошуа вдавила Магейхта лицом в грязь, волосы шевельнула когтистая лапа.
- Рот не разевай! - проревел ему в ухо Джош, яростно тараща единственный глаз из-под разорванного века. Магейхт хрипло выдохнул, перевернулся на спину, сбивая взвившуюся фурию. Откуда-то вынырнул Лестер, рявкнул:
- Патроны не трать! - и растворился в тумане. Магейхт бросился за ним, кивнул по пути Луи и они вместе бросились на звуки выстрелов и воплей фурий.
Одна крылатая тварь спикировала сверху, сбив Луи с ног и всадив ему в грудь длинные когти. Луи в ответ отсек ей уродливую башку походным ножом. Магейхт остановился было, потом решил, что фурий тут больше нет, поэтому, убедившись, что сокомандник не помирает и дождавшись поднятого большого пальца, он рванулся вперед.
Там уже заканчивали, Мария оглянулась, обвела группу взглядом, спросила:
- Луи..?
- Там, - Магейхт махнул рукой. - Жив.
Выражение лица Марии ему не понравилось.
- Идиот! - не по-женски крупный кулак врезался Магейхту в челюсть. Мария встряхнула руку, бросила "Потом поговорим" и побежала назад.
На привале залечивали раны.
Мария подошла к нему, сунув руки в карманы:
- Зачем ты его бросил?
Луи, которому Повар как раз вытаскивал из-под ребра обломок когтя, подал голос:
- Все ж нормально, я его отпустил...
- А ты молчи.
Карающий взор снова обратился к Магейхту:
- Зачем?
Магейхт вздернул подбородок:
- Считал, что поступаю верно.
- Мы своих не бросаем. Понял, или это в тебя надо вбить? Не можешь принять эту истину - мы тебя оставим в каком-нибудь тихом городке, где добрые люди друг другу улыбаются и дарят паршивые цветочки, - Мария гневно раздула ноздри. Магейхт нахмурился:
- Вполне понял.
- Ну и молодец. Иди, перевяжи руку.
После перевязки Магейхт устроился подальше от свежеразведенного костра, мрачно жуя пирожок. Рядом захрустело, Магейхт поднял голову. Луи. О, нет, чувак, иди, иди отсюда. Я ведь даже не чувствую себя виноватым.
- Если тебе станет легче, я усек и усвоил.
Луи усмехнулся, поморщился, садясь:
- Да я не потому.
- Вот как.
Они помолчали. Луи посмотрел на Магейхта:
- Ты на Марию не злись, ага?
- Я не злюсь.
- Да брось. У тебя на лице все написано. Она хороший мужик, несмотря на то, что девочка.
Магейхт пожал плечами:
- Я знаю.
- Знаешь. А знаешь, я ведь не один к ней пришел. Хочешь послушать?
- Почему нет? Давай, трави.
Луи осклабился, явно собираясь высказаться как-то нелицеприятно, но передумал. Вздохнул, дернул плечом, снова поморщился.
- Ну, раз травить, так слушай. Я с невестой сюда пришел. Мы в городке жили маленьком, почти деревне. И портал там открылся здоровый, поналезло оттуда дряни. А тут Мария со своими, хорошо нам помогла, мы-то не военные. Ну, мы с Алисой и решили, что больше пользы принесем с ружьями в руках, чем прячась в подвале.
- Алиса - невеста твоя?
- Она самая. Так вот. Не повезло нам. правда - её в первой же стычке дернуло на упыря одной полезть, он её одной граблей напополам и разорвал. Я тогда...
Луи подкурил сигарету, протянул мундштук Магейхту. Тот помотал головой, и Луи, затянувшись, продолжил:
- ... я тогда совсем с катушек съехал. Все себя винил, что не уберег, хотел уж руки на себя наложить. Сижу такой, весь в соплях, самоуничтожаюсь...
Помолчал, фыркнул, затянулся.
- И Мария ко мне подсаживается. Берет меня за руку, говорит "Больно?". Очень, говорю, больно. Тогда она так мою руку сжимает и говорит, мол, что я себя виню и в смерти Алисы и в своей боли и вообще я кретин. И как руку мне сожмет, я аж заорал. Вот, говорит, видишь. Теперь тебе больно, а виновата в этом я, а не ты. И еще сильнее сжимает. И говорит, мол, ты не виноват, хватит сопли на кулак мотать. И я как заору. Уткнулся ей в шею и не то реву, не то просто ору. Плохо помню уже. Тогда и отпустило.
Замолчал, покурил. Магейхт посмотрел на него:
- А что дальше?
- Она сломала мне три пальца.
- Нет, а с тобой что?
Луи усмехнулся, вставая:
- Живой, как видишь. Я ж говорю, она мировой мужик. Она за любого из нас пасть порвет кому угодно. И за тебя... - палец ткнулся Магейхту в переносицу. -...тоже. Как и мы за неё. Спать ложись, да.
Поковылял к костру, потирая грудь. Магейхт поглядел ему вслед.
Отец говорил: "война - дело паршивое. Там либо ты, либо тебя." В мировоззрении Марии подобная философия тоже имела место быть, правда, была чуть масштабнее: "либо мы, либо нас". Подобная формулировка была Магейхту в новинку, но он готов был признать её право на существование.

@темы: Город, моё

---

Фендом: Город
Название: –
Автор: Med-ved
Бета: –
Жанр: ???
Рейтинг: G
Размер: драббл.
Саммари: гав-гав!
Дисклеймер: мои.

Магейхт смотрит в пустые черные глазницы скалящегося черепа и скалится в ответ. Череп венчает скелет, скелет велик и вытянут, скелет тяжел и за такую широкую кость боксеры-тяжеловесы отдали бы по десять лет своей жизни. Каждый.
У скелета трещины в ребрах и смещено левое колено. У скелета разбита ключица, а из пожелтевшей башки торчат обдерганные тускло-зеленые пряди. Ирокез, а? Punks not dead?
Скелет прохаживается перед Магейхтом, стуча костями, как кастаньетами. Левая рука у него трехпала.
Привет, говорит скелет. Да не гони, удивляется Магейхт, у тебя ж нет горла, ты ж говорить не можешь. Да и хрен бы с ним, отвечает скелет, когда тебя это останавливало? Действительно, никогда, соглашается Магейхт.
В конце концов, скелет - мировой мужик.
Они со скелетом сидят на полу, попеременно протягивая друг другу бутылку пива. Скелет полощет пасть и шейные позвонки, пиво стекает по ребрам и позвоночнику. Магейхт глотает шумно, облизываясь. Они не разговаривают - им и так нормально. Скелет выстукивает челюстями странный ритм. Магейхт не может не признать, что это... неплохо.
Пиво заканчивается, скелет разминает суставы и кладет трехпалую кисть на плечо Магейхту. Чувак, проникновенно говорит скелет, ты такой клевый. Магейхт кивает, мол, ну еще бы. Только ты, чувак, знаешь, продолжает скелет, ты, чувак, будь добрее, ласковее, что ли. Че?, удивляется Магейхт, ты совсем, что ли? Просто убивай сразу, мрачно говорит скелет, потрясая левой рукой, проблем будет меньше.
Скелет дергает за торчащие из головы зеленые пряди. Почему они у него есть, Магейхт не понимает - ведь волосы не на костях растут, верно? В этой части анатомии Магейхт не силен от слова совсем. Он лучше знает, например, строение тела человека в области груди и живота.
Челюсть скелета отвисает, он замирает, переставая стучать костями, мертвые глазницы обращены на Магейхта.
Магейхт поднимается, собирает оружие, поднимает бутылку. Последняя янтарная капля дрожит на горлышке, срывается, разбиваясь о язык. Магейхт швыряет бутылку на пол, салютует замершим костям и уходит.
Какого черта, действительно?

@темы: Город, моё

---

Фендом: Город
Название: –
Автор: Med-ved
Бета: –
Жанр: ???
Рейтинг: G
Размер: драббл.
Саммари: гав-гав!
Дисклеймер: мои.

- Ты че тут делаешь, щенок? - оборотень подпустил в голос свирепости. Щенок щенком. а территория - это святое.
Щенок, правда, никак не отреагировал - продолжал сидеть на заднице, копаясь обеими руками в песке. Оборотень шагнул вперед, наклонился, загребая в кулак мягкие волосы на затылке детеныша, принуждая взглянуть вверх:
- Ты не понял, малец? Катись отсюда к мамке.
- Я не думаю, что он достаточно зрел даже для того, чтобы понять, о чем ты толкуешь.
Оборотень обернулся, вздыбив шерсть и вызверив клыки.
Засунув руки в карманы потрепанных джинсов, на него смотрела светленькая встрепанная дамочка, симпатичное лицо которой несколько портило надменное сухое выражение. Она подошла чуть ближе, глядя на оборотня с явной угрозой. Оборотень окинул взглядом её ладную, по-мальчишески поджарую фигурку, уловил, однако, округлость груди, чуть оттопыривающей синюю толстовку.
Вон оно что.
- Успокойся, сучка. Ты головой-то подумай - что я ребенку сделаю?
Она изогнула левую бровь, скривила красивый рот. Поманила пальцем и щенок, радостно взвизгнув, оказался у неё на руках. Оборотень втянул воздух трепещущими ноздрями. Травы и кровь.
Так сучка - ведьма.
- А, госпожа ведьма. Чего ж вы своего щенка где ни попадя бросаете? Это моя территория, сучка, тебе лучше убраться, пока луна не проснулась. Щенок может поиграться здесь и потом, а пока полнолуние - нос сюда не суй.
- Так вас, собак, тут поразвелось, ступить некуда, - взглянула прямо и зло. - А мне с ребенком гулять надо. Не лай, ему скоро спать, мы уйдем.
- Вот сучка, - протянул оборотень, подходя чуть ближе и втягивая носом аромат чистой женской кожи. Приятные запахи хороши тем, что в полнолуние сильнее всего и никогда не надоедают. - Небось, мужика нет?
- Я замужем, - вокруг глаз дамочки собрались смешливые морщинки.
- Эвона как. Кто ж на тебя позарился?
- Вампир, - щенок схватил мать за ухо, шумно засопел. - В нашу первую встречу я кинула в него чесночным эликсиром, записала результат и убежала. А ночью он постучался ко мне в окно и пригрозил сожрать, если не избавлю его от дикого зуда и запаха чеснока.
- Надо было ему тебя сожрать.
- Не сожрал. Бывай, собака, время уже.
Ведьма повернулась, скрипнули подошвы старых кедов, щенок поднял голову из-за плеча матери, плеснув в оборотня алым огнем горящих глаз.
Горячая волчья кровь застыла в жилах.
Ведьма уносила свою чудовищную тварь, поддерживая её под мягкую спинку.
Где-то завыл чужак, самец, луна моргнула в темнеющем небе. Оборотня согнуло и скрутило, выломало, и он взвыл, подняв к небу оскаленную пасть.
Город ответил ему сотней голосов.
Где-то на крыше теплая, пахнущая домом полногрудая Кошка вытянулась вдоль конька, мурлыкнула и спустилась вниз по фонарному столбу.
Где-то в подворотне кукольно-изящная леди оторвалась от шеи своей первой жертвы, шумно сглатывая и пачкая кровью белоснежный воротник рубашки.
Где-то на улице щелчком раскрыла зонтик Хозяйка, оттолкнулась ногами от земли и взмыла вверх, на миг заслоняя небо зонтом.
Где-то на детской площадке подняла голову молодая ведьма и жест её повторил маленький мальчик на качелях. Мальчик с алыми страшными глазами, за спиной которого разворачивались черные с кровавыми пятнами роскошные крылья бабочки-махаона.

@темы: Город, моё

---

Фендом: Город
Название: –
Автор: Med-ved
Бета: –
Жанр: ???
Рейтинг: G
Размер: драббл.
Саммари: гав-гав!
Дисклеймер: мои.

Светлая кожа в прорехах дизайнерских шмоток странно смотрится на фоне грязного пола и забрызганных кровью стен. Чистое, гладкое тело, длинное, кошачьи-гибкое, синяки - как пятна на белоснежной простыне.
Я сижу на корточках возле входа, глядя, как приподнимается на локте нежнокожий человек, как откидывает за спину длинные спутанные черные волосы. Губы у него припухли и сочатся кровью, красные без помады. Под левым глазом ссадина. Человек подтягивает колени, складывая пополам длинные худые ноги, неловко перекатывается на живот, приподнимает тело.
Я накидываю ему на плечи покрывало, помогаю встать. Он пошатывается, хрипло, с присвистом втягивает горячий кровавый воздух сквозь белые крепкие зубы. Фыркает, выплевывает попавшие в рот волосы. Переступает с ноги на ногу, опираясь на мое плечо. Ступни у него большие и костлявые, чуть желтоватого цвета.
- Пойдем? - робко спрашиваю я. Он со стоном нагибается, подбирает свою драгоценную катану и почти виснет на мне. Он тяжелый, мне его не удержать, приходится прислонить его к стене и дать отдышаться.
- Пойдем. Сейчас, подожди чуточку. Иди-ка сюда.
- А? - я поднимаю голову и он смешно тыкается мне в рот сухими горячими губами. - Фу, дурак. Ты горячий. Температура.
- Да, мне сейчас жарковато, - он фыркает. - Кровь у меня горячая.
- Кретин. Где болит?
Замер, прислушался к себе:
- Внутри. Живот. Голова. Задница.
Сглатываю.
- Они..?
- Нет, балда. Свалился когда - шлепнулся на задницу, хорошо хоть хвост себе не сломал.
Улыбаюсь ему, помогая идти к выходу:
- У тебя нет хвоста.
- Что, даже хвоста нет? Беда. Нашла меня как?
- Догадайся.
Почувствовала, услышала, думай, как хочешь. Только внезапно вдруг стало мерзко и жарко, перехватило горло стальным жгутом, а под ребрами пожаром вспыхнула боль. Голова гудела, во рту клокотала кровь, я подумала - не найду - подохну.
Только тебе, балбес, об этом знать совсем не нужно.

@темы: Город, моё

---

Фендом: Город
Название: –
Автор: Med-ved
Бета: –
Жанр: ???
Рейтинг: G
Размер: драббл.
Саммари: гав-гав!
Дисклеймер: мои.

- Привет, - сказал Туз Бубен, болтая ногами в остроконечных башмаках. Мэд согнала его со стола и нахмурилась:
- Чего?
- Да так, - Туз повел очами поверх Хозяйкиной головы. - Что у тебя на ужин?
- Ничего, - Мэд устроилась в кресле с ногами, подобрала книгу. - Я одна сегодня.
- Уже нет! К тебе пришел я. Ты могла бы и подсуетиться.
- Ну вот еще. Чего тебе - девичьих бедрышек?
- С хрустящей корочкой, пожалуйста. Одно, - Туз задумался на секунду. - Нет, два.
- Фу, - беззлобно. - Иди, погрызи чьи-нибудь косточки в другом месте.
- Ну неужели у тебя не завалялось хотя бы жалкое ребрышко? Сама понимаешь, на людей на улице кидаться несподручно.
- Жри что-нибудь приличное.
- Я что, извращенец?
Обнаглевший с голодухи Туз Бубен - то еще зрелище. Очумевший клоун в штанах-шароварах и короткой курточке, открывающей мускулистый живот, облизывающий пальцы и весьма недвусмысленно оглядывающий собеседника. Недвусмысленно - как еду.
- Прекрати. Я не буду жарить человечину.
- Можешь не жарить.
- Тогда в холодильнике.
Проскрипели туфли до кухни и обратно, Туз уселся возле Мадлен, обсасывая холодную кисть руки.
- Не при мне, пожалуйста.
- Да ладно, - зубы острые, акульи, сомкнулись, отделяя фалангу указательного пальца. Захрустела кость.
- Отвратительно.
- Что поделать, - пожал плечами, в руке - изуродованная конечность. Изо рта выпал кусочек раздробленной кости. Мерзость.
Мэд попыталась углубиться в чтение, не обращая внимания на хруст и чавканье.
Туз Бубен подполз к её коленям, по-кошачьи притираясь, свернулся у ног, не прекращая чавкать. Мэд рассеянно потрепала его по волосам, взглянула на него, вскинулась:
- Эй! Положи, откуда взял! Не твоё - не трогай.
Туз лениво вынул из ножен кермановскую катану:
- А то что? Старая ревнивая стерва вознегодует?
- Она не стерва.
- А по ней не скажешь.
Расширенные зрачки Туза Бубен скользнули по сияющему лезвию. Обглоданная кисть с глухим шлепком упала на пол, смрадное после мертвечины дыхание затуманило поверхность меча, липкий язык скользнул вдоль кромки.
- Твою мать, прекрати! - сам Керман. Небось как-то по-своему учуял, что над любимой катаной совершают непотребства, вот и примчался неизвестно откуда. Задыхающийся, встрепанный, с размазанной губной помадой. Мэд сильно подозревала, что он обжимался с кем-то на лестничной площадке, несмотря на все запреты.
Туз Бубен вытаращил на него и без того выпуклые светлые глаза:
- А то что?
- А то кишки выгрызу.
- Да я не сомневаюсь, - ухмыльнулся, демонстрируя потемневшую эмаль зубов. Небрежно брошенная катана свистнула, рассекая воздух, Керман перехватил её, прижал к себе, не касаясь лезвия, мрачно ощерился на Туза Бубен, выдернул из его загребущих лап ножны и ушел, продемонстрировав напоследок неприличный жест.
Туз подобрал остатки руки, облизал, вгрызся. Посмотрел на Мэд снизу вверх:
- Ты права, детка. Не она - стерва, а её хозяин.
- Её зовут Чи, - Мэд отпила из кружки крепкий чай. - Чи-но-Аме, если быть точным.
- О как, - удивился Туз. - А что это значит?
- А кто его знает. Керман сам не в курсе.
- Мм, - Туз засунул в рот все, что осталось от руки, с трудом сглотнул - его горло страшно сократилось, комок прошел под тонкой кожей. - Верю. Она умная старая ревнивая стерва. Я ей не понравился.
- Мне ты тоже не нравишься.
- Не ври, - захихикал Туз Бубен, подтягиваясь на руках и приближая лицо к лицу Мадлен. - Я тебе нравлюсь. И Червовая тебе нравится, и Трефы, и Пики. Хочешь, поцелую?
- Вспомни о том, что только что было у тебя во рту, - брезгливо поморщилась Мэд. - И не дыши на меня.
- Зануда. У тебя больше человечинки не осталось?
- Я не убиваю людей направо и налево. Пристань к Магейхту.
- Ему я не нравлюсь тоже, - Туз сладко потянулся, разминая спину. - Уйду я от тебя, ты меня не любишь.
- Катись к черту.
Худощавая клоунская фигура в момент оказалась на подоконнике.
- Бывай, детка!
- И тебе не болеть.

@темы: Город, моё

---

Оно сидит внутри, как прогнивший корень, как воспаленная заноза - и мешает, и не вытащить. Оно обсасывает, обгладывает мои внутренности, взвизгивает и чавкает, плотоядно облизываясь.
И я вою - тоненько, еле слышно, едва всхлипывая, таращусь из своего темного угла.
Одиночество.
Я одна - в кромешной темноте, в оглушающей тишине, мне не хватает воздуха и я глотаю его - обжигающий и обдирающий горло, зову кого-то, скребу ногтями по впалой грудной клетке, пытаясь выцарапать оттуда эту зудящую мерзость. Мерзость визгливо смеется и сосет мою душу.
У меня никого нет.
Никого.
Одна, одна, мне так одиноко, дай мне руку, улыбнись, поговори, даймнерукудай....
- Эй.
Кто здесь?
- Зачем ты сидишь здесь?
Ты это мне?
Дверь в мою комнатку открывается, и свет - яркий, болезненно-яркий, бьет в мои привыкшие к тьме глаза.
Я смаргиваю слезы и вижу руку. Обычную крепкую руку, с мозолями на пальцах, коротко остриженными ногтями, широкой ладонью.
- Идем.
Я бы пошла.
- Вставай.
- Не могу.
Меня подхватывают подмышки, грубовато, бесцеремонно ставят на ноги, выволакивают на свет. Я жмурюсь и прячусь, оглядываюсь к спасительной тьме, но дверь




закрывается.

@темы: Город, моё

---

Фендом: Город
Название: –
Автор: Med-ved
Бета: –
Жанр: ???
Рейтинг: G
Размер: драббл.
Саммари: гав-гав!
Дисклеймер: мои.

Богам не нужны смертные люди - слабые, жалкие, такие зависимые от чужих желаний, чужой воли. Боги зависят только от себя, они слушают только себя, они делают то, что хотят. Смертные? Зачем им эти глупые создания?
Но тогда почему один из них, из богов, преданным псом ждет человеческого мальчишку, которого считает своим? Почему, огрызаясь и шипя на него, он, тем не менее, обращается с хрупким, недолговечным человеческим телом, как с фарфоровой куклой, словно боясь сломать? Какого хрена, скажите на милость, он снимает с мальчишки сапоги на высоком каблуке так, словно помогает разоблачаться богине - такой же, как все боги - надменной, холодной, самодовольно-роскошной стерве, на которую, тем не менее, не посмотришь без благоговения, без восхищения, к которой, черт побери, не прикоснешься без её позволения?
Богинь Локис повидал немало, и совсем-совсем неважно, что эти самые неприступные богини таки позволяли брать себя - как человеческие женщины, честное слово.
Керман тоже позволяет - но не так, как дочери неба: словно делая одолжение, снисходя, не так, как дочери земли, нет, совсем-совсем не так. Он играет с ним, Локисом, он получает от этой игры столько удовольствия, сколько не получает и от соития - он то строит из себя стервозную дамочку, то влюбленного идиота, но всегда так, чтобы его бог понимал: это игра. Ты не разгадаешь меня, говорит ухмылка, кривящая чувственные губы. Я играю с тобой - в прозрачно-зеленых глазах.
Чертов мальчишка сидит на краю кровати, упираясь руками и опустив голову. Накрашенный темный рот приоткрыт, дыхание ровное - засыпает сидя. Черный шелк волос - по спине и плечам. Возле кровати - заляпанный кровью меч. Руки мальчишки тоже в крови.
Локис садится на колени напротив него, ловит сонный взгляд, мягко обхватывает пальцами тонкую щиколотку. Стягивает белый носок, пальцем касается выступающей косточки.
Керман фыркает и дергает ногой, но хватка у бога крепкая, поэтому Керман шевелит пальцами ноги и откидывается на подушку, чуть подтягивается. Ноги его теперь болтаются, не достают пола.
Локис медленно прижимается губами к чужой щиколотке, закрывает глаза, благоговея. Мягко движется наверх, ложится рядом с человеком, приподнимает его футболку, касается кожи руками, губами, прослеживает старые шрамы.
Керман смотрит в потолок. Его лицо бесстрастно и почти безжизненно красиво, уголки губ опущены. Он не краснеет, ничем не показывает, что жив, что чувствует. но Локис продолжает выцеловывать на его коже узоры шрамов, вовсе не собираясь переключаться на что-нибудь другое. Не сегодня. Его человечек - сломанная кукла без сердца и души, с вывернутыми, исковерканными принципами. Сегодня у куклы нет настроения играть.
Чем-то Керман напоминает Локису маленькую смертную - или, лучше, маленькую мертвую - Мэд. Только у той души и сердца нет потому, что не положено, а у этого - так. Почему-то. Локису это на самом деле не интересно.
Он оставляет последний поцелуй на виске своей куклы и ложится.
У них не любовь, нет.
Просто у бога есть кукла, а у куклы есть бог, и обоих это как нельзя больше устраивает.

@темы: Город, моё

---

Фендом: Город
Название: –
Автор: Med-ved
Бета: –
Жанр: ???
Рейтинг: G
Размер: драббл.
Саммари: гав-гав!
Дисклеймер: мои.

Ты думаешь, ты один? Ошибаешься. Оглянись - я здесь, с тобой, ты не слышишь, не видишь меня, но ты можешь почувствовать моё дыхание - леденящий вздох, шевельнувший волосы на твоем затылке. Ты знаешь, знаешь, что я здесь. Мне скучно, мне страшно, поговори, поговори со мной, поговори, иначе я сойду с ума - одна, в темноте, безумии и крови.
Я много видела, мальчик, я уже не боюсь сумасшедших, меня не страшит вид падающего тела с обрубком шеи, из которого хлещет кровь - сквозь меня, я не ощущаю её тепла и вкуса, я ощущаю только её запах - тошнотворно-сладкий запах свежей крови.
Что осталось от меня, мальчик? Оголенные провода нервов, полыхающих, взрезанных, изнасилованных, требующих, требующих.
Поговори со мной.
Протяни мне руку.
Я не причиню зла - я не способна на это, я - комок отчаяния и одиночества, не обросший плотью. Прошу, прошу, поговори. Ты чувствуешь меня, я знаю - иначе какова причина того, что ты так беспокоен, так напряжен? Ну же.
Тебе холодно, мальчик? Это всего лишь мои объятия. Я тоже хочу согреться, подари мне немного своего тепла.
Замерзаешь? Прости. Я... Не побеспокою тебя больше. Отдыхай. Живи.
Чокнутая, красная, неверная и неправильная луна таращится на меня, пришпиленная к такому же, как она, неправильному небу. Ночь тоскливо всхлипывает вместе со мной.
Мне холодно, боже, как же мне холодно.
Я растираю руки, пальцы худые и некрасивые, сломать их, наверное, легче легкого, только надави, отведи в сторону и хрусть! сломаются, сломаются, посинеют и распухнут, безвольные и неживые.
Неживые пальцы? Что за чушь.
Как же мне холодно. Отпустите меня, отпустите, позвольте мне отдохнуть, я не хочу больше, не хочу...
Старик. Может быть, ты поговоришь со мной?
Я промерзла до костей - или я сама кости? Мертвый скелет, стучащий зубами от воспоминаний о холоде, который когда-то чувствовало его тело.
Старик? Ты... Ты другой. Сколько тебе лет? Ты ведь Дух этого города, да?
Но я не хочу никем быть. Я хочу отдохнуть, правда. Мне очень холодно, дедушка, ты можешь отпустить меня?
Постой! Постой, не уходи, не оставляй меня, умоляю! Я... Я согласна, я буду этой твоей Хозяйкой, только...
Только пообещай, что мне больше не будет холодно.
Пообещай, что я больше не останусь одна.

@темы: Город, моё

---

Лунная соната

Руки Кермана взлетают над черно-белыми клавишами, заставляя старый рояль с потрескавшейся крышкой сладко вздыхать и стонать. Это ещё не музыка, нет, но эти протяжные звуки дрожат в груди свернувшейся комочком в кресле Мэд. Она бы сказала - в сердце, но это было бы слишком пафосно. Да и сердца у неё нет.
Худые сильные пальцы с кровавым маникюром пересчитывают клавиши, мягко пробегаются по ним, лаская, начинают неспешный музыкальный путь. Вот это уже музыка. Мэд прикрывает глаза, слушая трепетно-тоскливый плач рояля. Её руки подрагивают, ноготь указательного пальца выстукивает по подлокотнику ритм.
Рояль вздыхает устало, выводит что-то нежно-чарующее, в груди, там, где нет сердца, сладко ноет. Мэд касается кончиками пальцев висков, вытягивая из разума нити вечной какофонии звуков, позволяя легкой грусти заполнить пустоту. Не нужно мыслей. Наслаждайся.
У Мэд совсем нет слуха, она совсем не умеет играть, но она любит музыку, любит, как живого человека. Её истерзанное, исковерканное сознание находит в музыке спасение.
- Эй, - голос Кермана причудливо сплетается с переливами музыкального потока. - Ты спишь?
Мэд мотает головой, боясь разрушить красоту, гармонию собственным хрипло-металлическим голосом.
Керман кивает, более не отвлекаясь, и Мэд плывет по течению нот, перед её глазами - спирали, завитки чистых, нежных цветов.
Керман для неё сейчас - волшебник, Керман творит музыку, Керман подобен богу.
- Тебе нравится?
- Очень.

@темы: Город, моё

---

- Шмотки - в машину! - орала Мэд, воинственно размахивая половником и наступая на Магейхта разъяренной собачонкой. Слонообразный Магейхт, отступая, но не сдаваясь, держал глухую оборону.
- Шмотки! - изюбром взревела Мэд. - Юи, дьявол тебя забери, раздень его!
Тяжелая артиллерия немедленно выдвинулась в коридор, подпрыгивая, размахивая хвостом и урча. Мэд отработанным движением стянула с засмотревшегося и пустившего слюну Магейхта штаны, хлопнувшиеся об пол с характерным стуком грязных штанов.
С помощью Юи Магейхт быстро остался в одних трусах и носках, на цыпочках отправился за ней следом, не отрывая взгляда от места, из которого хвост растет.
Мэд вытряхнула штаны и майку в коридоре, смела отвалившуюся грязь и зашла в ванную, где уже увлеченно плескались Юи и Магейхт. Засунула вещи в стиральную машинку, подняла стоящие носки, отбила от них грязь, сунула туда же. Поскребла спину Магейхту железной мочалкой, сочла долг выполненным и отправилась на кухню, предоставив двоим в ванной развлекаться на собственное усмотрение.
Мрачно утопив поварешку в закипающем бульоне, она громыхнула дверцей духовки, вытягивая гигантский противень с пирожками. Не удержалась и проглотила один, сладкий.
Приплыл Магейхт, благодушно-розовый, чистый, благоухающий мылом и ароматом суккуба, уселся, увлекая с собой кастрюлю супа и раскаленный противень. Зачавкал с полной самоотдачей.
Прибежала Юи, облаченная в собственное бесстыдство, уселась рядом, потеснилась, пуская Локиса и Кермана. Ухватила пирожок.
Мэд присела за стол со вздохом: тонкая душа требовала сервировки, семья - еды. Выбирать не приходилось.

@темы: Город, моё

---

Фендом: Город
Название: –
Автор: Med-ved
Бета: –
Жанр: ???
Рейтинг: G
Размер: драббл.
Саммари: гав-гав!
Дисклеймер: мои.

Нарастающий гул в голове не дает сосредоточиться, я отшвыриваю книгу и встаю, чтобы запереть дверь. Ноги подкашиваются, внутренности сжимаются в тугой щекочущий комок и я смеюсь. Кажется, это истерика.
Голова гудит миллионами голосов.
- Ты с ума сошла, - вздыхает стена. - Перестань, мне неприятно.
Неприятно что? Что она хочет..?
А.
По лбу, носу, щеке течет горячая кровь, я слизываю её. Щекочущий комок внутри распадается, но желудок сводит спазмом.
Я закрываю глаза, слушая свой хриплый вой, царапая длинными ногтями собственную шею.
Не стоит, у меня и так кровь плохо свертывается.
Под опущенными веками темно, но я вижу вдалеке золотистую нить. Мне туда просто жизненно-срочно-необходимо-надо, я не знаю, почему.
Или знаю.
На нити раскачивается Хозяйка, улыбается мне, смотрит внимательными черными глазами.
- Привет, - говорит она. - Пришла. Наконец-то ты нас разделила.
- Я не могу нас разделить, - говорю я, присаживаясь рядом с ней на нить. - У меня цельная личность.
- Это да, - соглашается, кивает, венец из коровьих рогов сползает на лоб. - Но все же, ты здесь, и я здесь, и мы с тобой не вместе.
- Вы обе - дуры, - хрипло говорит Нечто, выливаясь из черноты и пододвигаясь ко мне. - Мы все - одно и то же.
Ах, да. Нечто. Знакомьтесь - мое личное безумие. У него черные, без белков, глаза, заляпанные кровью губы и липкий от крови язык.
Нечто лижет свою руку, оставляя кровавые разводы, поглядывает на нас. Мне иногда кажется, что оно видит что-то свое - не нас, а что-то... другое. Такой тяжелый, немигающий взгляд не достается тем, с кем ты живешь бок о бок много лет.
А мне все равно. Правда. Я хочу чего-нибудь красивого.
Из темноты выплывает леди в шелках.
Хозяйка тыкает меня в бок:
- А я уже и не красивая?
- Оставь мне право полюбоваться еще кем-нибудь.
Сильная рука обхватывает талию леди, и мужчина, достойный её красоты, оставляет на бархатной щеке поцелуй.
- А ты ещё и вуайерист, милая? - хрипит Нечто. Но оно тоже ничего не имеет против, глядя, как леди и её спутник прогуливаются мимо нас, касаясь пальцами.
- А хотя бы. Здесь слишком уныло.
- О, да, - смеется Хозяйка. - А так у нас обычно все веселенькое.
- Топай уже, - Нечто грубовато подпихивает меня в спину. Из его рта толчками выплескивается кровь, оно погружается в темноту. Пропадают леди и мужчина, Хозяйка исчезает, последний раз качнувшись на золотой нити.
Я открываю глаза, лежа на полу. На стене - кровь, лоб саднит, губы искусаны, ногти переломаны, столешница прогнулась.
Почему-то мне снова смешно.

@темы: Город, моё

---

Фендом: Город
Название: –
Автор: Med-ved
Бета: –
Жанр: ???
Рейтинг: G
Размер: драббл.
Саммари: гав-гав!
Дисклеймер: мои.

- Ло~кис... Локис, а, Локис? Слышишь меня? Слышишь, конечно, слышишь...
Локис раздраженно отмахнулся от Кермана подушкой, завернулся в одеяло, как в кокон. Керман змеей обвился вокруг него.
- Мне скучно, - выдыхает в ухо. - Дай, поцелую?
Локис поморщился, отвернулся, потом ткнул в лицо Керману собственной оторванной рукой:
- Мне отрубили руку. она ещё не приросла, культя болит, я раздражен и агрессивен, и я сейчас превращу тебя во что-нибудь органическое и мерзкое, чтобы не мешал. Хотя, ты и так уже - нечто органическое и мерзкое.
Керман вернулся из змееподобного состояние в нормальное и вытянулся вдоль Локиса:
- Все равно скучно. Пойти, что ли, пристать к кому-нибудь?
- Пристань. Проваливай.
Керман поднялся одним плавным, текучим движением, и, как был, в безразмерных красных трусах по колено и черной растянутой футболке, скользнул за дверь. Его джинсы и побрякушки - всякие там бусы-браслеты-прочая фигня - валялись на полу, поэтому Локис даже не стал надеяться на то, что больше Керман не придет.
Он и пришел - через час, сочно вгрызаясь в яблоко и явно довольный собой.
- Дети пришли, - уведомил он, усаживаясь на кровать и натягивая джинсы одной рукой. Учитывая размер его трусов, это выглядело забавно.
- У.
- Я заплетал девочку. Она такая милая. Суккуб сказала, что у меня хорошо получилось.
- Вот иди и радуйся. Собирай свой мусор и не приходи.
Керман кинул в него огрызком, намотал на себя бусы. Поднял огрызок и вышел вместе с ним, унося с собой высокоорганизованный хаос и запах хвойного парфюма.
Локис закрыл глаза, бессознательно поглаживая здоровой рукой прирастающую.
За стеной топотали, смеялись, его болезненно обостренный на время регенерации слух различал детский лепет, грудной низкий голос Юи, хрипловатое бурчание Магейхта, дребезжаще-металлические реплики Мэд. Чертов гей куда-то смылся.
Чертов гей, однако, не смылся, а удалился степенным шагом, чуть пританцовывая на каблуках. С мечом на бедре, естественно, гнусные вы гомофобы. И удалился он, собственно, на погулять - первым делом, к мадам в суккубню. Мадам видеть его была не рада:
- Зачем ты тут?
- Нести разврат, - разулыбался Керман. - И за помадой.
- Разврат несу тут я, а помаду не отдам пока, она хорошо пахнет. Неудивительно, что ты часто целуешься со всеми подряд.
- Не со всеми, - обиделся Керман, непроизвольно прихорашиваясь перед зеркалом за спиной мадам. - С теми только, кто не сопротивляется.
- Топай отсюда, у меня работа.
Керман утопал. Даже ущелкал каблуками.
Скучно, скучно, скучно.
Он свернул к дому. Отсидеться до темноты, а там он уж разгуляется.
Клинку хотелось глотнуть теплой крови и Керман не видел причин для отказа.

@темы: Город, моё